Когда Полумна в очередной раз просила отца рассказать о матери, которую не слишком хорошо помнила, он частенько начинал с того, что именно Пандора выбрала для дочери это имя. А еще он нередко в задумчивости повторял, что она обладала исключительным талантом к предсказаниям, особенно – к гаданию на рунах. Луне в детстве до смерти хотелось запальчиво возразить, спросить, почему же тогда мама не сумела предвидеть свою гибель? Со временем, по мере взросления, приходило понимание, что есть судьба, фатум – те события, которые обязательно должны были произойти. Наверное, смерть Пандоры была именно таким явлением, как бы ни было больно. Но с чем нельзя было поспорить, так это с удивительной прозорливостью, с которой Полумна получила свое имя.
   Ночь всегда имела на нее совершенно особенное влияние. Бархатная темнота, опускавшаяся на землю в сгущающихся сумерках, словно оживляла Луну. Она чувствовала необычайный душевный подъем, становилась активнее и остро хотела творить и что-то делать. Ночное светило и мириады звезд казались девушке старыми добрыми друзьями с самого детства, иногда она даже разговаривала с ними. Это была одна из множества причин, помимо мечтательности, из-за которых когда-то ее прозвали Лунатичкой. Но обиды за это не было. Зачем обижаться на почти правду?
    Луна иногда заставляла свою тезку-волшебницу посреди ночи подниматься с кровати и отправляться в путешествие, которого на утро она не могла вспомнить. Не просыпаясь, девушка по памяти шла туда, куда несли ноги, а через несколько часов возвращалась обратно в постель, разве что чудом никуда не свалившись ни на одной из своих сомнамбулических прогулок.
   Сегодня Полумна осталась у одной из своих подруг. Она тоже слыла немножечко странной, так что некоторые шептались за спиной, что неудивительно, что две чудачки так быстро сошлись. Миранда сварила замечательнейший горячий шоколад. Завернувшись в пушистые пледы, они сидели на подоконнике и пили его с душистыми булочками с корицей и имбирем. Заснула Луна, кажется, там же, прижавшись лбом к прохладному стеклу.
   Дорожка лунного света косо легла на пол комнаты. Удивительным образом не запутавшись в пледе, девушка соскользнула с подоконника, и пошла босыми ногами точно по ней, к двери. Шесть ступенек, едва слышно скрипнувших под весом легкой Луны, и ступни касаются влажной и холодной дорожки. Почему-то в этот раз контраст ощущений не заставляет проснуться. Может, потому что бродить так уже привычно? Или потому что ноги успели озябнуть настолько, что уже ничего не почувствовалось?
   По памяти и на инстинктах, не открывая глаз, Полумна идет в парк, расположенный буквально в пяти минутах ходьбы от дома Миранды. Дорога прекрасно знакома, они часто гуляли там, так что все препятствия девушка аккуратно обходит. Главные ворота в парк закрыты, но Луна с Мирандой никогда ими не пользовались – заходили через маленькую калиточку, которой волшебница воспользовалась и сейчас. Не открывая глаз, девушка идет по тропинке в сторону одной из аллей, только чудом минуя корни и неровности. Впереди у фонтана, кажется, кто-то есть, но Полумна идет вперед,  не осознавая, куда движется. Чуждая и странная в цветастой юбке, подметающей пол, свободной блузке и с распущенными волосами.